Почему Казахстан XXI века напоминает Францию XVIII века

21282
Автор: Жарас Ахметов
директор ТОО «OilGasProject»

В чём Казахстан XXI века совершенно точно похож на Францию XVIII века, так это в склонности к пышным мероприятиям, которые тяжелым бременем ложатся на казну. И тогда и сейчас это - способ поднять престиж, пуская пыль в глаза

Ничто не ново под луной. В конце XVIII века, непосредственно перед революцией, некий французский торговец Станислас Флоаш писал: «Долг администрации – бороться за благосостояние всех индивидов, составляющих общество, но под влиянием феодальных законов, действие которых ощущается и по сей день, заботы правительства не распределяются справедливым образом, оно постоянно склоняется на сторону сильного в ущерб слабому».

То, что эта цитата полностью подходит к нашему сегодняшнему дню, несмотря на разницу в эпохах и культуре, порождает вопрос: в чем современный Казахстан схож и в чем различен с Францией XVIII века?

Французский XVIII век подарил человечеству великих деятелей эпохи Просвещения – Вольтера, Даламбера, Дидро, Лапласа, Лагранжа, Монтескье и других. Список можно продолжать очень долго, но за неимением места добавлю еще лишь Жан-Жака Руссо – пусть он швейцарец, но все равно неотделим от французского Просвещения.

У нас личностей такого масштаба пока не наблюдается. Вполне возможно, что они есть, пишут где-нибудь свои великие труды, просто не могут пробиться в публичное пространство, и мы о них ничего не знаем.

В чем мы точно схожи с Францией того времени, так это в склонности к пышным мероприятиям, тяжелым бременем ложащимся на казну. И тогда и сейчас это способ поднять престиж, пуская пыль в глаза.

Еще одна схожая черта – упорная поддержка крупных убыточных предприятий. Процитирую «Историю бедного капитализма. Франция XVIII – первой половины XIX века» Кожокина: «Значительная часть централизованных мануфактур в XVIII веке существовала как бы вне рынка. Приходя из года в год к отрицательному сальдо своего баланса, подобные предприятия были обречены на банкротство, но субсидиями, дотациями, премиями за нововведения государство неизменно спасало их от финансового краха». Разве это не напоминает наши ФНБ «Самрук-Казына» и его «дочки»?

Если продолжать о промышленной политике, то еще одно сходство заключается в том, что и Франция XVIII века, и Казахстан XXI очень невосприимчивы к техническим и технологическим новациям. Например, во Франции попытались внедрить прялку «Дженни», успешно зарекомендовавшую себя в Англии. С нее были сделаны копии, которые были предложены местным производителям хлопчатобумажных тканей. Государство даже субсидировало их использование. В итоге машины были установлены на некоторых крупных фабриках, но в целом текстильное производство новшество проигнорировало. В 1790 году во Франции насчитывалось около 900 «Дженни» – менее 5% от их числа в Англии. Роберт Аллен в работе «Британская промышленная революция в глобальной картине мира» приводит расчеты, согласно которым в Англии прялка стоила столько же, сколько зарплата пряхи за 134 рабочих дня, а во Франции – за 311 дней. Дело в том, что в Англии труд был дороже амортизации нового оборудования, а во Франции – нет. У нас дела обстоят так же, как в той Франции, – амортизация стоит дороже труда, поэтому мы не восприимчивы к инновациям, несмотря на все усилия и разно­образные формы государственного поощрения.

Вот и получается, что современный Казахстан – это Франция XVIII века минус Просвещение с большой буквы. Завершу цитатой из Бомарше, который устами своего героя говорил: «Я бы ему сказал… что глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено, что где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна, и что только мелкие людишки боятся мелких статеек».

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить