Почему визовый режим России со странами Центральной Азии — это вопрос времени
Концепция 2026–2030 годов предусматривает цифровой контроль всех миграционных процессов и целевой набор мигрантов под списки востребованных профессий ещё на родине
Президент России Владимир Путин 15 октября 2025 года утвердил концепцию государственной миграционной политики на 2026–2030 годы, которая усиливает контроль за иностранцами и переориентирует миграцию на целевой набор под нужды бизнеса. Документ фокусируется на цифровизации: от биометрической регистрации и отслеживания до электронного оформления трудовых договоров. Основные принципы — приоритет естественного воспроизводства населения, борьба с нелегалами, запрет на привоз семей безработных мигрантов и «приобщение» к российским ценностям.
Как считает специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев, выполнение даже части намеченного сделает визовый режим со странами Центральной Азии вопросом времени. Вот только понятие «постсоветское пространство» с этого момента перестанет существовать
«Мне уже не раз приходилось слышать от собеседников в Центральной Азии, что от введения Россией визового режима уже мало что изменится. По крайней мере, такой порядок будет выглядеть более понятным, чем свободный въезд, после которого человеку намеренно создают массу трудностей внутри страны. Впрочем, с момента введения виз говорить о каком-либо единстве на постсоветском пространстве не придется. России останется только признать, что Узбекистан — такая же другая страна, как Египет или Таиланд. А делать этого явно не хочется», — отмечает Кривошеев.
Это уже четвёртая редакция документа после версий 2003, 2012 и 2018 годов. Концепция 2012 года, действовавшая до 2018, включала упрощение въезда и снятие ограничений для семей трудовых мигрантов, а также запрет дискриминации. В 2018 году запрет дискриминации сохранялся, но в новой версии 2026–2030 годов он отсутствует. Вместо этого вводится приобщение мигрантов к «традиционным российским духовно-нравственным ценностям» и ограничение пребывания неработающих и не учащихся членов их семей.
Концепция 2026–2030 годов предусматривает цифровой контроль всех миграционных процессов и целевой набор мигрантов под списки востребованных профессий ещё на родине. Как уточняет Кривошеев, система патентов, развитая в 2012 году, не упоминается.
«Порадовать противников миграции порой удивительно легко. Многие СМИ и Telegram-каналы воодушевленно цитировали как нечто новое формулировку: «Основным источником восполнения населения Российской Федерации и обеспечения национальной экономики трудовыми ресурсами должно оставаться его естественное воспроизводство». Правда, ровно это же предложение есть и в предыдущей концепции на 2019–2025 годы. Целей заменить русских узбеками и киргизами никто не ставил и раньше, хотя в документе от 2012 года и отмечалось, что «за последние два десятилетия миграционный прирост в значительной степени компенсировал более половины естественной убыли населения», — отмечает Кривошеев.
По данным эксперта, идею запретить мигрантам привозить свои семьи (один из краеугольных камней новой концепции) поддерживает 61% опрошенных ВЦИОМ жителей села, которым, как отмечет Кривошеев, «вряд ли приходится часто контактировать с мигрантами», и только 48% жителей Москвы и Санкт-Петербурга. А по данным «Левада-центра», требования ограничений для выходцев из Центральной Азии сейчас звучат намного реже, чем на пике, в 2013 году, — 29% против 45%.
